Монах тот был пономарём в храме и жизнь проводил высокую. Несколько лет он молился Божией Матери и говорил: «Матерь Божия, помолись Спасителю Христу, чтобы Он открыл мне, как тысяча лет проходит как один день? Ибо я знаю, что эти слова Духа Святого истинны». Три года молился он, и Бог показал ему это.

Однажды пономарь по окончании полунощницы остался в храме один и стал читать акафист Божией Матери. Ключи у него были в руке, а скуфейку свою он положил на клирос.

Вдруг в храм влетела птица и опустилась прямо на иконостас. И такой красоты была птица, какой в жизни сей никто не видывал. Пёрышки её переливались всеми цветами радуги, на голове торчал хохолок, глаза разглядывали всё убранство церкви. Каждое пёрышко её было сродни драгоценному камню.

Монах, увидев птицу, подумал: «Ой, поймаю-ка её! Хоть бы пёрышко взять у неё!»

Кинулся он к птице, а та взлетела и опустилась на пол, села в самой серёдке храма — прикидывалась, что не может лететь дальше. Монах — к ней. Только протянул руки, чтобы схватить её, как птица вылетела на паперть.

И опять, только он уже положил было руку на неё, как птица снова взмыла, но невысоко, и из церкви полетела на монастырский двор, потом села на забор. Когда монах кинул к забору, птица полетела в лес. Монах перемахнул через бор, твердя: «Господи, помоги мне поймать её!»

И только занёс уже руку над птицей, как она полетела на большую поляну. «Господи, не оставь меня. Хоть одно ее пёрышко взять бы!» Когда посреди поляны он бросился к птице, та взлетела на ель. Тогда монах заплакал: «Господи, я не достоин был взять хоть одного её пёрышка!» И всё глядел на птицу. «Господи, Господи, какая же это красивая птица! Я никогда не видел такой красивой птицы!»

И тут птица вдруг запела песню, какой он никогда не слыхивал на земле. Ведь это был Ангел в образе птицы, но монах не знал этого; и так он стоял и глядел на птицу, а та пела ему целых 355 лет.

Монаху казалось, что прошёл лишь какой-то час, и за всё это время он не состарился, не устал, ему не захотелось ни есть, ни пить, и никто не набрёл на него.

Потом птица улетела, а монах, увидев у себя в руках ключи от церкви, вспомнил: «Ой, горе мне, я и скуфейку свою не взял, и храм стоит открытый, пойду запру его». Пришёл он в монастырь с ключами от храма, но монастыря своего не узнал. Церковь выглядела иначе, и кельи стояли другие.

Он размышлял в себе: «Или я сошёл с ума, или это не наш монастырь». Зная, что отсутствовал он всего час с небольшим, пошёл монах к привратнику с ключами в руках. Привратник увидел седобородого старца с сияющим ликом и говорит ему:

— Благослови, отче! Какими путями к нам?

— Чадо, я иду запереть церковь.

— А откуда ты?

— Отсюда, из монастыря.

— А куда ты ходил?

— Да вот сюда я ходил, недалеко.

— Отче, но ты не из наших.

— Ты что, не узнаёшь меня, чадо, да я ведь монах такой-то, я пономарь и иду запереть церковь!

— Подожди, отче, я пойду доложу настоятелю.

А настоятель видел той ночью во сне откровение и трижды слышал голос: «Откройте ворота монастыря, чтобы вошёл голубь Господень!»

— Отче, тут пришёл один старый монах с сияющим лицом и говорит, что хочет запереть церковь, будто бы он пономарь.

— Отопри ему, чадо, ибо тут сокрыта великая тайна! Приходи с ним сюда, ко мне.

Когда они пришли, настоятель спросил его:

— Отче, ты узнаёшь меня?

— Нет.

— А монастырь узнаёшь?

— Уже не узнаю. Церковь узнаю, но она вроде уже не такая, какая была. У неё была другая крыша.

— А куда ты ходил, отче?

— Я ходил сюда недалеко, в лес.

Настоятель велел зазвонить в монастырские колокола и собрал в церковь всю братию, триста монахов. Затем поставил этого монаха посреди церкви, перед самым иконостасом чтобы все видели его, и спросил:

— Отче, ты узнаёшь кого-нибудь из всех этих монахов?

— Жив Христос, не узнаю никого! — отвечал он.

— А вы узнаёте этого монаха? — спросил настоятель монахов.

— Не узнаём, — ответили они.

— Отче, если ты говоришь, что ушёл час тому назад, то кто был настоятелем, когда ты уходил? — спросил тогда настоятель.

— Авва Иларион.

— А екклесиархом?

— Авва Амвросий.

— А экономом?

— Авва Кириак.

— Кто был ризничим?

— Авва Геронтий.

Тогда настоятель сказал:

— Великая тайна открылась среди нас. Позовите сюда монастырского архивариуса. — И сказал ему: — Иди принеси сюда монастырские архивы за последние несколько сотен лет и поищи, когда был такой состав монахов.

Искал он в записях пятидесятилетней давности, искал в столетних, искал в двухсотлетних и в трёхсотлетних тоже искал, но не обреталось таковых. И стал он искать ещё дальше и на монастырском чердаке нашёл какие-то ветхие, изъеденные червями летописи, которым было триста пятьдесят пять лет. И когда он стал читать: «такой-то, такой-то», то нашёл их.

— Отче, а когда ты вышел из монастыря?

— Должно быть, час тому назад с небольшим.

— Отче, а о чём ты, прежде чем уйти, молился Богу?

— Я молюсь долгое время и читаю молитвы Матери Божией, чтобы Спаситель открыл мне то, что Он говорит в Псалтири: Тысяча лет пред очами Твоими, Господи, как день вчерашний! (Пс. 89, 5)

— Отче, ну вот Всесвятой и Преблагой Бог и исполнил моление твоей святости. Ты не хотел в это верить или даже поверил, но просто хотел убедиться в этом. Так вот, с тех пор как ты ушёл, прошло триста пятьдесят пять лет!

Старец тут заплакал. А настоятель говорит ему:

— Видишь, отец, что Бог явил тебе чудо, поскольку ты молился с верой? Если триста пятьдесят пять лет показались тебе одним часом, то веришь ли ты теперь, что тысяча лет пред Богом как один день?

— Верю, отче!

Тогда настоятель повелел священнику быстро облачиться. Тот принёс Святые Тайны и причастил старца на глазах у всех.

Старец принял Святые Тайны и сказал:

— Отцы, простите меня, я великое изумление навёл на вас.

Лицо его сияло как солнце. Потом он испросил у всех прощения и тут же в храме умер. И отошёл в рай, в те красоты, которых никто и никогда не может описать, ибо святой апостол Павел говорит: Чего око не видело и ухо не слышало и что на сердце человеку не всходило, то приготовил Бог тем, кто любит Его (1 Кор. 2, 9).

Каковых красот да даст Благой Бог достигнуть и нам, молитвами Пречистой Его Матери и всех Его святых. Аминь