Загадочен он потому, что личность этого человека и мотив его вопроса, обращенного к Спасителю, оставляет поле для интерпретаций. Потому, что ответ Господа поверг в трепет учеников и, если быть честными, не совсем понятен и большинству из нас, «учеников» XXI века, ибо не прожит нами во всей полноте. И еще – потому, что дальнейшая судьба «юноши», его последующее самоопределение по отношению ко Христу – неизвестны. Ведь с другими евангельскими персонажами всё проще: есть апостолы – есть Иуда – есть фарисеи и Пилат – есть более широкий круг «учеников», из них некоторые в определенный момент «отошли от Иисуса и уже не ходили с Ним» (Ин. 6: 66) – есть обратившиеся впоследствии «братья» Его – есть толпа, которая сегодня кричит: «Осанна!» – а завтра: «Распни Его!».

А человек, задавший Христу самый главный вопрос в жизни, получил ответ и теперь не знает, что с ним делать…

Остался ли он на всю жизнь в этой нерешительности? Или запоздало последовал совету и пошел искать Того, Кто сказал: «Раздай всё и следуй за Мной»? Нашел ли он Его? Увидел ли при жизни? Или через годы влился в христианскую общину, обливаясь слезами раскаяния и тоски по Тому, Кого больше никогда не «узнает по плоти» (2 Кор. 5: 16)?

Ответ на эти вопросы – есть. Но узнает его каждый индивидуально, в сокровенной тайне, и передать этот ответ другому невозможно. Я узнаю его тогда, когда пойму: «юноша» – это я, и ответ зависит от того, что я сам сделаю с обращенными ко мне словами моего Бога.

Последуем же туда, где Христос разговаривает с вопрошающим… вместе с евангелистом Марком.

***

Это неправда, что юношане знает, чего ему недостает. Но он боится услышать это от Другого

Пылкий юноша падает на колени перед Иисусом, когда Тот уже собирается уходить (см.: Мк. 10: 17). Юноша знает, что сейчас услышит самое главное в своей жизни и что второго шанса не будет. Годами смутный, но мучительный вопрос бродил в его душе, а теперь, при виде Учителя, он вдруг вспыхивает с невероятной остротой и силой. И юноша понимает: он всю жизнь сам себя обманывал. Это неправда, что он не знает, чего ему недостает (ср.: 10: 20). Но он боится услышать это от Другого. Пока Его голос звучал лишь в глубоком сердце, в совести – можно было спрятаться, как некогда Адам в раю (см.: Быт. 3: 10). Но теперь… Услышать – нестерпимо, а промолчать, чтобы не слышать, – более невозможно…

И юноша выпаливает: Учитель благий! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?!

Это обращение – «Учитель благий!» – взывает о милости. «Смилуйся надо мной, Господи, не давай ответа, который я уже знаю; или Сам сделай что-то с моим страхом, с моей нерешительностью; помоги моему недоверию (ведь страх – это недоверие)».

Но Учителя не обманешь, вернее – Он Сам не станет обманывать.

– Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Моя благость не сможет избавить тебя от необходимости сделать выбор: это то, что Богу невозможно, – ибо Он этого и не хочет, – а возможно только человеку (ср.: Мк. 10: 27).

– Но помоги мне хоть чем-то! Дай рецепт! Скажи Сам мое «да» вместо меня! Дай мне заповеди, правила, за которые я смогу уцепиться!..

– Хорошо, раз ты хочешь рецептов, Я скажу то, что ты и так знаешь наизусть. Ты ведь сам знаешь заповеди: «не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не обижай, почитай отца твоего и мать». Так делай – и будешь вполне приличным, хорошим, уважаемым всеми человеком.

– Но Учитель! Все это я и так сохранил от юности моей.

Юноша не хочет быть приличным, он не хочет быть респектабельным, хотя, вероятно, именно таким его учили быть благопочтенные родители. (Для чего же еще они вкалывали целыми сутками, собирая сыну наследство?) В молодости хочется предельной правды, истины без компромиссов – «жить не по лжи». Алюбовь к истине – то, что не может не привлечь Иисуса. Его взгляд ищет в толпе – человека. Который готов отправиться на поиск и пойти в нем до конца, который готов жить, а не «хоронить своих мертвецов» (Мф. 8: 22).

Иисус взглянул на юношу. Встретился с ним взглядом. Проник в его сердечную глубину. И полюбил (Мк. 10: 21).

Иисус любит всегда, но когда Его Любовь встречается с чьим-то ответным взглядом, жаждущим любви, то Любовь эта вспыхивает в сердце самого человека. И начинает жечь его (ср.: Иер. 20: 9) до тех пор, пока человек не даст простор ей, пока не перестанет «удерживать».

– Одного тебе не достает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест.

«Одного тебе недостает для того, чтобы Жизнь воссияла в тебе и чтобы заповеди, о которых ты думаешь, что исчерпал их, ты исполнил действительно: всё, что ты считал своим, – отдай другим. Деньги, интересы, таланты, мысли и заботы».

Иисус не говорит: отдай – и останешься ни с чем. Он говорит: отдай – и перестанешь за это цепляться. А сокровище не уйдет от тебя. Оно будет ждать тебя на небесах, если здесь, на земле, ты выберешь крест. Если полюбишь Меня настолько, чтобы идти, «куда бы Я ни пошел» (ср.: Мф. 8: 19; Откр. 14: 4), то увидишь, что небеса с их сокровищами находятся в твоем сердце¹. Ведь небесные сокровища – это Моя любовь, и она наполняет сердце каждого, кто пошел за Мной. Кто согласился быть со Мной на Моей Голгофе – тот увидит Воскресение своей души.

Он же, смутившись от сего слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение.

Возможно, читатель с облегчением вздыхает: слава Богу, это ведь не я отошел от Господа, а тот юноша

Возможно, читатель с облегчением вздыхает: слава Богу, это ведь не я отошел, а он; слава Тебе, Господи, что я не такой, как этот юноша, ведь я хожу в храм, причащаюсь, молюсь Тебе, а может, даже пророчествую, изгоняю бесов и многие чудеса творю именем Твоим (ср.: Мф. 7: 22).

Нет. Посмотрев вокруг, Иисус не увидел ни одного человека, готового сделать то, о чем Он просил богатого юношу, и говорит ученикам своим: «Как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие!»

Это контрольный выстрел. И ученики сражены. Они ужаснулись от слов Его, потому что вдруг осознали, что зов Христа обращен к каждому из них с такой же радикальностью, как и к юноше. Как тяжела любовь Твоя, Господи. «Спаси меня, но только не сейчас!» (блаженный Августин). Дай мне еще пожить с моим богатством.

Но – «до ревности любит Дух, живущий в нас» (Иак. 4: 5), «не отступит от тебя, пока не сокрушит или кости твои, или сердце твое» (Ерм, святой. Пастырь). Иисус снова и снова обращает к тем, кто согласились быть Его учениками, свой зов:

– Дети, поймите, что только узким путем можно войти в Царство. Посмотрите на змей: они сбрасывают кожи, когда те становятся слишком заскорузлыми, а «мы меняем души, не тела» (Н. Гумилев), – душа должна «обновиться, яко орля», стать юной, сильной и прекрасной, как юноша, но для этого надо сбросить приросшую к ней кожаную ризу греха, малодушия, привязанности к своему «я» – главному сокровищу. Как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие!

До этого момента сами апостолы не осознавали, чего потребует от них ученичество в школе Христа. И теперь чрезвычайно изумлялись и говорили между собою: кто же может спастись?

Иисус, опять воззрев на них, – словно желая сказать взглядом больше, чем словами, – говорит: человекам это невозможно, но не Богу, ибо все возможно Богу.

“Все возможно Богу” – вот самое радикальное из когда-либо сказанного Христом

Вот самое радикальное из когда-либо сказанного Христом. Попробуйте исполнить заповеди – и вы увидите, что это вам невозможно. Когда дошел до этой точки, крепись: избавление близко, но придет, когда не ожидаешь. А каким оно будет – увидишь сам, когда поймешь, что стоит за словами: всё возможно Богу.

Сейчас ты только читаешь о том, как это произошло с кем-то другим. С апостолами, со святыми. Потому что ты еще не раздал, что имеешь, и не пошел «в землю, которую Я укажу тебе» (Быт. 12: 1), без всяких карт, планов и гарантий. Ты сошел с дистанции там же, где богатый юноша.

Но Бог поистине может «сдвинуть тот камень», каким является твое сердце, камень с двери гроба, и вывести оттуда твою душу от смерти в жизнь (Ин. 5: 24).

(Продолжение следует.)