– Думается, что всего лучше исповедь объясняется словом Таинство. Таинство – это нечто сокрытое от внешнего взора. Нечто происходящее в невидимом мире. Нечто, что превышает наши человеческие силы и наши постижения.

Исповедь – это встреча с Тем, Кто взял на Себя грехи всего человечества. И простирает руки навстречу каждому, кто, как двоечник, с повинною приходит к своему Родителю. В Таинстве исповеди священник занимает вовсе не основное место. Я бы назвал его медбратом, ассистентом Того небесного Светила, Хирурга, Врача и тел, и душ, Христа Спасителя, Который и свершает всеисцеляющее действие в ответ на признание себя несовершенным, грешным, провинившимся, нарушившим завет любви, многократно ошибавшимся. И в ответ на чистосердечное признание, искреннее желание что-то изменить в своей жизни, измениться от худшего к лучшему Господь тотчас поверх священника дарует вам Свою Божественную энергию. И обновляет в вашем сердце действие благодати, которое искоркой сияет, даже находясь под спудом грехов. Таким образом, на исповедь мы должны всегда идти как бы первый раз – и вместе с тем в последний. Понимая, что Сам Спаситель Духом Святым совершает эту нейрохирургию, врачует и душу, и тело – в награду за нашу веру в Его всемогущество и благость. В награду за нашу веру в Его Церковь.

– В каком возрасте уже можно приводить ребенка на исповедь?

Сегодня дети взрослее. И невинные 5–6-летние малыши уже реально соприкасаются с областью греха

– Многие руководствуются Постановлением Правительствующего Синода. В XIX веке была рекомендация приводить на исповедь детей семилетнего возраста. Однако времена меняются. И меняются люди. Сегодня дети взрослее, чем при царе-батюшке. Может быть, еще и потому, что грехи умножились на земле. И невинные 5–6-летние малыши уже реально соприкасаются с областью греха. Родителям трудно уберечь взор ребенка, слух ребенка от стихии этого мира. Поэтому всё обусловлено желанием самого малыша.

И мне, как священнику, очевидно, что если дитяти попадется внимательный священник, который сам родитель, сам имеет опыт раскрытия собственной совести, то такая дружба между духовным дядей Степой и малышом, уже не голышом, но и не плохишом, будет иметь благодетельные последствия для отрока, отроковицы. Потому что здесь ребенок соприкасается с действием Божественной благодати.

Протоиерей Артемий Владимиров

– А как правильно подготовить ребенка к исповеди, настроить его?

Должно быть небольшое правильце. Главное – словесно вводить ребенка в мир священных понятий

– К сожалению, тут современные родители испытывают определенные трудности. Они страдают духовной гугнивостью. У них не хватает ни слов, ни сообразительности, чтобы готовить малышей своих, чад к исповеди, причащению. Между тем основной упор здесь должен делаться не на вычитывание молитвенного правила – это хорошо. Тут, как в гомеопатической аптеке, должно быть небольшое правильце. Главное – словесно вводить ребенка в мир священных понятий. «Мишенька, ты помнишь, Кто нас завтра будет ждать в нашем любимом храме? С бородой, с добрыми глазами… А главное – Он уже помнит, что ты исповедовался Ему на прошлой недели. Как ты думаешь, грехи тебе отпускает батюшка или Тот, Кто стоит за его спиной, – наш Спаситель, распятый и воскресший?» Вот такими наводящими вопросами: «А что мы с тобой хотели сказать нашему духовному отцу? Миша, только не забудь, что исповедоваться нужно ясно и внятно. И называть в первую очередь то, что болит, за то, что нам с тобой было особенно стыдно. Ведь позавчера ты один съел пятилитровую банку малинового варенья…» Так или эдак, но с улыбкой, теплом, нежно и трепетно мама или крестный должны общаться с дитятей.

А общий методический ключ дает праведный Алексий Мечёв. Когда его спросили: как нужно относиться к человеку, как приступать к нему? как начинать с ним разговор? – он ответил – еще в начале XX века, – что относиться к человеку нужно с благоговением, как к только что распустившемуся цветку.

– Вопрос не только о детях, потому что иногда и взрослые смущаются того, что их во время исповеди может кто-то услышать. Как преодолеть такой страх и смущение?

– Исповедь действительно не предназначается для чужих ушей. И я соглашусь с теми батюшками, которые ее обустраивают таким образом, чтобы ложное смущение и стеснение не терзало вашу душу. Батюшка может подзывать к себе исповедника и встречать его где-то на солее вблизи иконостаса. В уголочке, где создана камерная, приватная атмосфера. Но, с другой стороны, я бы порекомендовал подходить на исповедь с повторением внутри себя слов: «Господи, пусть меня весь мир осудит, но только не Ты». Давайте вспомним, что в древней Церкви была крещальная публичная исповедь, когда человек, подходя к купели крещения, мировой общественности раскрывал все свои тайны и явные падения.

Но все-таки сегодня у нас народ деликатный, полуинтеллигентный, поэтому иной, может быть, подумает заранее, что он хочет сказать батюшке, и тезисно начертает это на листочке. И священник еще углубит своими вопросами эти исповедальные признания.

Дай Бог, чтобы наши батюшки не были тугоухими, как я, и громко не переспрашивали на весь храм: «Сын мой, а в пионерские годы ты не воровал огурцы на колхозном поле?» Не всякий может понести такую деревенскую простоту. (Улыбается.)

– И все же, если ребенок боится подойти в первый раз к священнику на исповедь, как быть?

Многое зависит и от священника. Он должен быть очень психологичным, с улыбкой и любовью встретить маленького человечка

– Я думаю, что можно было бы заранее поговорить с батюшкой, чтобы он с особенным вниманием отнесся к этому зайчику, от страха опустившему ушки и сложившему на груди лапки. На самом деле многое зависит и от священника. Священник должен быть очень психологичным. Подражая Отцу Небесному, он должен с улыбкой и любовью встретить маленького человечка. И даже от формы вопроса многое зависит. Есть ли разница в вопросах? Первый вариант: «Ну что молчишь, давай! Что там у тебя? Говори!» Второй вариант: «Я рад тебя видеть, Машенька. Что ты сегодня хотела раскрыть Господу? Что было не очень хорошо в нашей жизни?» И дети обязательно наградят не священника, может быть, но своих родителей наградят желанием исповедоваться тогда, когда лучи Божественной любви через уста и сердце священника освящают их сердечки.

Василий Поленов. Московский дворик. 1878. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Мне вспоминается, как маленькие дети-дошколята иногда раскрывают свое сердце священнику. Стоит первоклассничек – просто герой Поленовской картины «Московский дворик»: обстриженный под кружок, белобрысая головка. Он рассказывает батюшке – я не пересказываю исповедь, не говорю: кто, где, когда – это обобщенный случай: «Я вчера чуть не наступил на хвост своему котику». Батюшка удивится, про себя подумает: «Ведь не наступил же. Греха как будто и нет!» Но ребенок исповедуется в том, что он был близок к тому, чтобы причинить неудобство четвероногому пушистому котику. Поэтому вы и скажете ему с серьезным видом: «Бог простит тебя, будь осторожен».

А вот вам другой пример. Вижу девочку, которая сжимает во вспотевшем кулаке промокашку, а там несколько пунктов. Первый, второй, третий, четвертый, пятый… Вышел зайчик исповедоваться. Давай развернем. И вы видите грех номер 3: «Ищу идеал». Девочка в реестр грехов поместила поиск идеала. Вы знаете, за сердце хочется тотчас схватиться, потому что – терра инкогнита! Насколько непознаваема, таинственна и прекрасна человеческая душа. В чем же здесь грех? Конечно, не в том, что она движется по направлению к идеалу: «Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты…» Но что она еще не нашла его в своей жизни. Может быть, ошибочно идеалом выбрала Пеппи Длинныйчулок. Или какую-нибудь Эллочку Людоедку из «12 стульев». Но кто ищет, тот найдет. И священнику удобно показать на лик Владимирской иконы и сказать: «Вот он – этот Идеал! Воплощенная красота, чистота и любовь».

– Из вашего пастырского опыта, насколько серьезно дети относятся к своей первой исповеди?

Дети относятся к первой исповеди очень серьезно – думаю, гораздо серьезнее, чем к Первому сентября

– Дети относятся к первой исповеди, думаю, гораздо серьезнее, чем к Первому сентября. Эти белые манишки с гладиолусом в руках, с новенькой сумкой (сейчас уже нет ранцев, к сожалению), входят на школьный двор… Их встречает совершенно незнакомая таинственная жизнь. Первый урок знания, когда учитель пишет каллиграфическим почерком на черной или зеленой доске: «Родина, мама», – а сейчас уже можно написать с большой буквы: «Бог»…

Первая исповедь – это вхождение в Божий рай. Когда священник – образ Небесного Отца – встречает возлюбленное создание Господа и вводит его в прекрасный и светлый мир Богообщения. И здесь, мне кажется, пастырю нужно трепетно ощущать присутствие Божие. У креста и Евангелия Христос стоит, простирая Свои руки навстречу Своему образу и подобию.

Да, 6–7-летние дети, родители которых выдерживали их в кондиции до этого отроческого возраста, психологически робеют и боятся. До этого они признавались в своих грехах только маме и бабушке. А что скажет батюшка? Я помню, как шел на свою первую исповедь. Как на казнь. Как Емелька Пугачев, привезенный на Красную площадь. Я воображал мысленно: что скажет пастырь? И какой монтировкой он мою макушку причешет, узнав, что я есть на самом деле? Слава Богу, что попался батюшка – я до сих пор молюсь об упокоении его души, – который участливо, наклонив ко мне голову, спросил: «Как тебя зовут?» – «Тёма». – «Ну, Артемушка, говори, что у тебя на сердце?» Вот я с тех пор вспоминаю этого Артемушку, стараюсь плетку прятать в складках рясы, а пряники, то есть словесный, добрый подход, ласковый, приберечь для кающегося грешника.

– Как часто можно и нужно приводить ребенка на исповедь?

– Об этом говорят по-разному. Многие из наших сегодняшних прихожан знают умную брошюрку, составленную лет десять назад протоиереем Владимиром Воробьевым, имеющим большой опыт исповеди, в которой он вспоминает, что в его отроческие годы дети не так уж часто исповедовались. С одной стороны, это была советская эпоха, и для ребенка не так просто было оказаться в храме. С другой – родители предпочитали не частить эти минуты откровения. Потому что всё приедается. Ко всему привыкает душа несмышленыша. И очень горько, когда исповедь становится каким-то машинальным перечислением грешков, повторяемых из раза в раз. Речь идет, разумеется, не о том, что ты проспал или переел. А вот взял чужое без спроса. А вот обозвал товарища дурным словом…

Вот почему священники должны, на мой взгляд, понимать, что на исповеди ребенка нужно принять не формально, но что-то подарить ему – например, книжечку духовного содержания, соответствующую возрастной психологии, а то, знаете ли, и сорванный из райского сада плод, чтобы ребенку запомнились эти 1,5 минуты общения. Да и батюшка должен смотреть не усталым мутным взором, после 588 исповедников… Но, как мы только что выяснили, по-родственному, с улыбкой. Так, чтобы эта встреча оставила теплый и светлый след в душе ребенка.