Купальня у Овечьих ворот получила название «Вифезда», т.е. Дом милосердия. Почему? Во-первых, конечно, благодаря особому проявлению в этом месте милосердия Божия к немощам человеческим. Господь перестал посылать своему народу пророков, но ниспослал ангела-целителя.

Александр Молчанов, научный сотрудник кафедры эмбриологии МГУ, член комиссии по биоэтике МГУ, член Объединения православных ученых о науке и религии, Боге и семье

Александр Юрьевич Молчанов

— Александр, как современные биологи и генетики определяют начало человеческой жизни?— Отечественная наука относится к моменту зачатия однозначно. Миг зарождения соответствует сочетанию генетической информации матери и отца, т.е. слияние ядер яйцеклетки и сперматозоида и образование ядра зиготы. В то же время в мире сейчас бытуют разные представления о данном явлении. Некоторыми западными ученым, утверждается, что есть еще некая стадия преэмбриона, которая представляет собой как бы группу клеток, равнозначных между собой по уровню стволовости, а значит, единым организмом считаться не может. Получается, что описательный аспект превалирует над индивидуальным хронологическим, как будто момента зарождения и не было, а клетки сами саморганизовались в данный конгломерат. Выделение из жизни эмбриона стадии преэмбриона целесообразна лишь в исключительных случаях, в остальном же оно обесценивает эмбриональный этап и вносит путаницу. К примеру, стадию морулы описывают только в эмбриогенезе позвоночных.

Допустим, мы хотим вырвать из контекста некий этап. Зададимся вопросом, какая в этом необходимость? Что-то новое открыли? Нет. Может быть, это практически обосновано? Да, потому что, таким образом мы из всего онтогенеза живого существа выделяем этап, когда эмбрион не тождественен сам себе. Перед нами группа клеток, которые могут стать эмбрионом, а могут им и не стать, либо распадутся и из них сформируется несколько эмбрионов (полиэмбриония броненосцев). Если клетки, появившиеся из зиготы, еще не то же самое, что эмбрион, значит, они не составляют живого существа. По этой логике оно появится несколько позднее. А с не живым объектом доступны любые манипуляции. Подводя итог, надо сказать, что термин «преэмбрион» в будущем, к сожалению или к счастью, укрепится, но смысл, который в него вкладывают сейчас в соответствии с целями, конечно, должен быть изменен.

— Что вы можете сказать о статусе эмбриона и проблеме этического отношения к человеческим зародышам?

— В этом вопросе мы должны быть очень аккуратны: не идеализировать и в то же время не упрощать. Зигота человека – это человек, несмотря на то, что психикой это воспринимается с трудом. Но факт ее смерти очень трудно подтвердить. Если у человека в течение 20 минут после смерти не восстановился пульс, то его можно считать мертвым. У клетки же такого четкого показателя нет. Клетки-зиготы тоже небезупречны, особенно полученные при гиперстимуляции. Не все они, будучи оплодотворенными, могут развиваться, у каждой из них могут быть отклонения, которые проявят себя в течение развития. Процесс созревания гамет так устроен, что здоровой яйцеклеткой может быть только одна в каждом цикле (редко две и это все равно генетически предопределено). Но совсем иное, если мы умышленно задаем в технологическом акте разрушение зиготы или раннего эмбриона. При таком целеполагании мы умышленно создаем эмбрион предуготовленный к разрушению на отдельный клетки. Эта технология называется терапевтическим клонированием. Именно она требует отложить момент начала жизни, так как нуждается в эмбриональных стволовых клетках. Данный вид манипуляции однозначно нужно считать неприемлемым.

— Каково ваше отношение к абортам и ЭКО?

— Аборт или плодоизгнание – это индикатор вершины безответственности, когда для того, чтобы замести следы, стало возможным убить человека. И это явления стало массовым. Плодоизгнание нельзя называть достижением медицины, но однозначно это показатель падения нравственности всего общества, так как технологически осуществить данную процедуру можно было во все века. Причем, ответственности хотят избежать все: и потенциальные бабушки, и дедушки, и биологические отец и мать, но тяжелее всех природа наказывает именно мать. Показатель возникновения рака молочной железы после одного аборта увеличивается с нуля до 20%, а после трех абортов не лишиться груди можно только в исключительных случаях. Во время беременности организм матери очень сильно перестраивается для того, чтобы выносить ребенка. Процесс перестройки продолжается 10 недель, от момента начала цикла до завершения эмбрионального периода и формирования плаценты. Все системы органов работают в другом режиме. Беременность, конечно, не метаморфоза, но для многих животных, размножающихся один раз в жизни (насекомых, головоногих), этот процесс необратимый. Способом преодоления бесплодия являются ВРТ – вспомогательные репродуктивные технологии как. Вылечить все заболевания современная медицина пока не в состоянии. В большинстве случаев цикл ЭКО навязывается организму матери, и это наносит ей сильный вред, причем, этот показатель усиливается, если плод не удастся сохранить до родов.

— Почему женщине так трудно рожать?

— Потому что это не только анатомически затруднительно, но и оттого что только так организм женщины способен перестроиться с программы беременности и медленно свести ее на нет за период лактации. Причем, центром регуляции является плацента, которая выделяет те гормоны, которые не могут синтезироваться в организме эмбриона и матери. Поэтому, делая аборт, женщина лишает себя главного синхронизирующего элемента, без которого, все части тела начинают жить «своей жизнью». Одни смогут перестроиться за несколько дней, другим могут потребоваться годы.

— Отражена ли точка зрения ученых о статусе эмбриона в школьных учебниках биологии?

— В учебниках биологии 10-11 классов все чаще можно увидеть главу, посвященную эмбриологии. В целом эта глава написана в лучших традициях середины XX века. К сожалению, в ней много путаницы, а материал редко бывает адаптирован. Как правило, ученики вынуждены читать запутанные и плохо проиллюстрированные отрывки из академических книг. В учебниках также традиционно упоминается ныне фальсифицированная таблица сходств эмбриогенеза Э. Геккеля. Каждая наука, преподаваемая в школе, дает ученикам знания о красоте мира, в котором мы живем, а одним из синонимов красоты природы часто называют «гармонию». И здесь вспомним Геккеля с хорошей стороны, так как именно он предложил термин «экология». Экология как выражение гармонии мира, в которой в совокупности вписываются все живые существа, в том числе и человек, – венчает все биологические дисциплины. Эмбриология же является ее правой рукой, так как они вдвоем противодействуют дисбалансам в живой системе. Но если экология описывает поведение взрослых существ, то эмбриология рассказывает о том, как эти существа появились на свет. У каждого существа свой путь и своя роль. Чем более похожи взрослые формы, тем больше сходства имеет их эмбриональный путь, и наоборот. К. Бэр установил, что в течение зародышевого развития наиболее значимые различия появляются раньше, а то, что отличает один вид от другого, в самом конце. Путь эмбрионального развития существ каждого вида неповторим. На мой взгляд, те «чудеса» преобразования материи, которые мы можем наблюдать у зародыша, являют собой пример наибольшей биологической сложности и источник непрекращающегося интереса человека. Грамотное представление данного материла привило иммунитет наиболее «креативным» детям для самоограничения в желании изменить мир. Знание рождает уважение и осторожность.

— Если у вас есть семья, дети, расскажите о них, пожалуйста.

— У меня есть семья. В браке почти шесть лет. Двое наших детей родились не сразу, нам пришлось достаточно долго лечиться. Моего старшего сына зовут Ваня. Его первым словом в семь месяцев было «папа». Несмотря на большую занятость, я стараюсь внимательно следить за его внутренним состоянием, и все появляющиеся у него вопросы и проблемы мы решаем вместе в беседе. Порой мне приходится с ним разговаривать более получаса на одну тему, чтобы понять, что он имеет в виду и где заблуждается. Бывали случаи, когда Ваня оказывался прав, а я просил прощение у него за свои ошибки. Второй ребенок – Ксюша. Так как с ней по очереди сидели то мой папа, то папа или дедушка моей жены Елены, первым словом Ксюши было «де». Ксюша больше всего любит смотреть, как папа или мама играют со старшим братом. Она еще не умеет говорить, но по всему видно, что старается слушать своего старшего братика. Ваня всячески оберегает Ксюшу и не разрешает другим отнимать у нее игрушки.

— Александр, вы, я знаю, – глубоко верующий человек. Расскажите, пожалуйста, о своем пути к Богу. Кого из Его угодников особо почитаете?

— Мой путь к Богу начался, когда вместе со стройотрядом физфака МГУ мы ездили на Соловки. А воцерковление началось с причастия на праздник Успения. Из святых я почитаю святителя Луку (Войно-Ясенецкого). Впервые его икону увидел четыре года назад в московском храме Михаила Архангела на ул. Еланского. В то время моя жена лежала на сохранении первой беременности. Тогда информации о святом враче-хирурге в литературе и в интернете было на порядок меньше, чем сейчас, поэтому мне пришлось долго ее искать. Сейчас в университете над моим рабочим столом его икона находится рядом с иконами Троицы, самарянки Фотинии, Иоанна Русского и Царской Семьи.

— Вы являетесь членом Объединения православных ученых. Расскажите о нем.

— Около четырех лет назад у меня появилась идея организовать своего рода клуб православных ученых, но собственных организационных способностей не хватило. В поисках информации однажды в интернете я попал на сайт Межрегиональной просветительской общественной организации «Объединение православных ученых» («ОПУ»: http://www.ortsci.ru/). Написал заявление, и меня сразу приняли туда. Как оказалось, я был одним из первых. Вы, наверное, знаете, что в наш головной офис в селе Отрадное в Воронежской области в храм Покрова Божией Матери на Рождество приезжал Владимир Путин.

— Объединение принимало участие в ХXIII Международных Рождественских образовательных чтениях?

— Конечно. По благословению митрополита Воронежского и Лискинского Сергия наша организация выступила одним из организаторов конференции «Духовно-нравственная культура в высшей школе». Она прошла в рамках чтений на базе Российского университета дружбы народов (РУДН). Из 10 докладов на пленарном заседании 5 было сделано членами ОПУ. Другими организаторами выступили РУДН, Учебный Комитет Русской Православной Церкви, Московская Православная Духовная Академия, Межрегиональная общественная организация «Совет ректоров медицинских и фармацевтических вузов России», Воронежская государственная медицинская академия имени Н.Н. Бурденко, Фонд сохранения духовно-нравственной культуры «Покров».

— Кто на конференции выступал, кроме ученых?

— Председатель правления «ОПУ» протоиерей Геннадий Заридзе, ректор Института экспертизы образовательных программ и государственно-конфессиональных отношений игумен Киприан и другие известные представители Русской Православной Церкви. Руководителями восьми из десяти круглых столов стали члены «ОПУ».

— О чем говорили?

— На конференции говорили о воспитании молодежи, о решении проблем духовных подмен и разного рода зависимостей в молодежной среде, о духовно-нравственной культуре, патриотизме, добровольчестве, информационной безопасности, физическом и духовном здоровье молодого поколения. Среди зарубежных коллег ОПУ был доктор исторических наук из Польши, профессор Белостокского университета Антоний Миронович. Он поделился своим опытом передачи духовно-нравственных ценностей студентам, говорил о роли православного ученого в светской высшей школе.

— Я лично знаю очень многих биологов, генетиков, медиков, которые даже слышать о религии не хотят, не могут зайти в храм или поговорить со священником хотя бы ради интереса. Почему так происходит?

— Мудрецу и праведнику всегда трудно прийти в храм. Ученый в данном случае не исключение. Есть много камней преткновения, и чаще всего это клевета на церковь. Во-первых, ученого учат полагаться на свои результаты, а работу выполнять последовательно, а в церкви у нас одни «чудеса» и «беспорядок». У ученого свой график, у церкви свой. Ученый привык рассчитывать на логику, а литургическая жизнь, якобы, способна сместить все системы координат. В последнем мы видим подмену понятий. Как можно смешать нравственность с научной логикой? Откуда эта перекличка? Дело в том, что большинство ученых интуитивно не просто рассуждает о Дарвине и эволюции и изъясняется таким языком, но живет в подобном метафизическом пространстве, от чего собственно и берет свое начало представление о жизни и ее направлении развития. У Дарвиниста все лучшее впереди, у креациониста лучшее в природе уже позади, и оставшееся красиво и не подлежит насильственной трансформации. Особенно крепко этот постулат сидит в голове у медика и биолога. Также отсутствие общепонятной интерпретации биоэтического поля, в котором может творить ученый, отпугивает его от церкви. Двуличную жизнь ученый вести не может. Поэтому большинство выбирают путь прагматика.